|
Я пишу, может быть, самый короткий на свете роман. Пока знаю лишь название глав. Но и это уже не мало. Глава 1 – Боги жаждут. Глава 2 – Народ безмолвствует. Глава 3 – Боги и люди. Возможно, что в романе будет еще несколько глав. Это не роман – скажут мне иные. Пусть так. Дело не в названии.
Названия глав я умышленно не стал придумывать сам. Я позаимствовал их у классиков. Суть совсем не в том. Да. Действительно к первой главе имеет отношение Анатоль Франс. Ко второй – Пушкин. К третьей – Эммануэль де Эсте. Суть, повторяю, совсем не в том. Есть еще герои. Их имена Вы узнаете в заключении.
Итак. Глава 1 Боги жаждут. Кто такие – Боги. Их имена известны людям с доисторических Времен. Нечто, олицетворяющее власть на земле. Власть над всем существующим. Над Человеком в том числе. Человек – беспомощен и беззащитен. На помощь небесным Богам пришли Боги земные – цари, императоры, полководцы. Они быстро смекнули – что к чему. И взяли власть в свои руки. Небесным Богам пришлось поделиться властью с людьми.
Затем появился народ. Масса. Со времен Рима народ требовал хлеба и зрелищ. Ему бросали изредка кости, и он успокаивался, точнее – отставал.
И продолжал безмолвствовать.
Но так не могло продолжаться до бесконечности.
Освободить Человека от страха могло только думающее меньшинство. И оно начало думать. Две дороги вели Человека из страны страха в страну Свободы и мудрости. Я не знаю, где начинаются и где могут кончиться эти дороги. Но, в любом случае Человек должен освободиться от страха – от страха перед невоплощенными, неосуществленными желаниями, от страха перед судьбой, от страха перед своей беспомощностью. И я продолжаю время от времени повторять:
– Господи, дай мне силу совершить то, что я должен совершить.
– Господи, дай мне мужество отказаться от того, от чего я отказаться не могу.
– Господи, дай мне мудрость отличить одно от другого.
Из Александра Блока
Реминисценция о 1941 годе
Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон,
Без конца – взвод за взводом
И штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.
В этом поезде тысячью жизней цвели
Боль разлуки, тревоги, любви,
Сила, юность, надежда…
В закатной дали
Были дымные тучи в крови.
И, садясь, запевали Варяга одни,
А другие, не в лад, Ермака,
И кричали ура, и шутили они
И тихонько крестилась рука.
Вдруг под ветром
Взлетел опадающий лист,
Раскачнувшись, фонарь замигал
И под черною тучей веселый горнист
Заиграл к отправленью сигнал…
* * *
Превратила все в шутку сначала,
Поняла – принялась укорять,
Головою красивой качала,
Стала слезы платком вытирать.
И зубами дразня, хохотала,
Неожиданно все позабыв,
Вдруг припомнила все – зарыдала,
Десять шпилек на стол уронив.
Подурнела, пошла, обернулась,
Воротилась, чего-то ждала,
Проклинала, спиной повернулась
И, должно быть, навеки ушла…
Что ж, пора приниматься за дело,
За старинное дело свое.–
Неужели и жизнь отшумела,
Отшумела, как платье твое?
Наум Шварц
* * *
Зачем жалеть,
Зачем судьбу пророчить?
Искать в ночи
Кольцо твое в траве
Стихи должны –
быть белым как ночи,
Которые пылают на Неве.
И я все чаще,
Ставлю многоточья,
Сжимая воздух
трепетно
в горсти.
Стихи должны быть белыми –
как ночи.
Поэзия,
Любимая.
Прости.
14.05.2003г.
Еще одно покаяние
У каждого поэта
Есть итоги.
У каждого поэта есть грехи.
А я забыл,
Забыл свои дороги,
Совсем забыл
Как пишутся стихи.
Прости меня,
За то, что были взлеты,
Давным-давно,
А более их нет.
Прости за то,
Что раненых из роты
Тяну в ночи
На склоне своих лет.
Простить тебя?
– Но ты не виновата.
Ведь все проходит,
Все уходит в дым.
Прости меня
За молодость солдата,
За то, что он
Остался молодым.
Не все ль равно –
За то
Или за это?
Прости меня
За этот поздний бред –
За новое рождение
сюжета.
Прости меня.
Я, все-таки –
Поэт.
Шварц Наум Зиновьевич
| 
