ИЛЛЮЗИОНИСТ Любовь ЗУБОВА

Автор: Александр Карпенко

Иллюзии – настолько они властны над нами и окружающим миром? Этим непростым вопросом задалась художница Любовь Зубова. «Время иллюзий» – так называется её персональная выставка. «Время иллюзий» – в чём его принципиальная разница от «времени разбрасывать камни» и «времени собирать камни»? Мне кажется, у времени иллюзий – своя платформа и своя правда. «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман» – воскликнул поэт Пушкин, и, мне кажется, с тех пор в сознании людей мало что изменилось. Истина всё так же малопрофпригодна для человеческого мировосприятия. Почему так происходит? Дело не только в том, что правда часто неприятна и понижает жизненный тонус человека. Правда малохудожественна. Людям больше нравится, насколько это возможно, жить в сказке, придуманной ими самими. Иллюзия в творчестве – это максимальное удаление видения мира от реалистического и его подмена, сублимация. Сальвадор Дали высказался по этому поводу в том духе, что подобное «извращение» действительности и есть, настоящий, «высший» реализм – сюрреализм. Иллюзии органичны для эстетики Любови Зубовой, как высшая правда.

Мне кажется, ностальгия по высшей жизни, переполняющая работы Любови Зубовой, имеет ещё и экологический оттенок, что и современно, и актуально. В картине "жажда иллюзий" человек не может удовлетвориться пейзажем, открывающимся вокруг мольберта: такое ощущение, что по местности прокатилась маленькая ядерная война. А ведь художник запомнил с детства совсем другую картинку. Её-то он и рисует! И, что интересно, его "идеализм" помогает восстанавливать гармонию в природе: мы видим, как островки прекрасного мира "пересыпаются" с мольберта в реальную жизнь. Настоящее, отливающее всеми красками радуги море, капает с картины в лужу, которая тоже когда-то, в прошлой жизни, была морем...

Мы видим: мир для Любови Зубовой – сосуд Божий, где всё начинается с одного Истока. Иногда сосуд Божий "спаян" с человечьим сосудом, и тогда влага в них распределяется равномерно: чем больше человек отдаёт Богу, тем больше получает взамен! Такой вот симбиоз, такая экология бытия. Но самое большое открытие Любови Зубовой заключается в том, что людям не нужна просто иллюзия. Им нужна иллюзия КАК ВЕРА.

Живопись Любови Зубовой часто называют "загадочной". Как улыбку Джоконды. В чём же состоит природа загадки? Почему люди не всегда могут найти определение какому-то явлению? На мой взгляд, всякая загадочность – это, прежде всего, не одномерность, несводимость явления к какому-то простому и плоскому определению. У Любови Зубовой "в одном флаконе" часто присутствуют сразу несколько измерений, и цикл работ на ржавом железе в этой связи – закономерный этап её творческих исканий. В картине "Исток" этот "общий" флакон символизма и сюрреализма художница ещё и пародирует, выставляя древнюю амфору, из которой "всё течёт", предтечей бытия.

Что такое амфора? Закупоренная чаша. Но жизнь в замкнутом пространстве невозможна – если ты, конечно, не джинн. И то, насколько я понимаю, джинны вовсе не стремятся к такому образу жизни. В картине "Вдохновенная" Любовь Зубова разрезает амфору, делая из неё чашу жизни. По жанру это – конструктивистский пейзаж. Однако как виртуозно ведёт свою партию художница! Пространство у неё готово принять любую предложенную ему форму. "Начала" и "концы" попросту отсутствуют, что позволяет Любови Зубовой на обычном холсте волшебно создавать многомерное изображение. Это, в сущности, больше, чем голография! Зубова пытается убедить нас, что существует некий божественный слепок мира, и, если мы его увидим, это обязательно вдохновит нас и скрасит наше "убогое" существование. И это проливающееся из синего счастья скупыми слепыми слезами вдохновение мы видим на многих картинах художницы. Оно объединяет "Время иллюзий" и "Вдохновенную". И, что самое удивительное, Любовь Зубова вовсе не противопоставляет "тьме низких истин" "нас возвышающий обман". Она просто выбирает красоту. Художник-перфекционист, она выбирает полноту жизни. Потому что скудость и немощь не вдохновляют человека. В картине "Время иллюзий" исподволь возникает дилемма: "Какой из пейзажей истинен?". И Любовь Зубова отвечает: тот, который на "внутреннем" холсте. Художница применяет здесь старый, как мир, приём "театра в театре". Или, говоря по-русски, матрёшки в другой матрёшке. Всегда есть художнический и нравственный выбор, в каком из существующих измерений оставаться. Как выразился Шопенгауэр, "мир есть воля и представление".

Большинству людей очень нравится жить в плену иллюзий. Только отпетые герои готовы погибнуть за истину. В основном же люди очень поверхностны, и порой в этом – их счастье. Их тактика выживания. Иллюзия – это просто «зрячая» слепота. В своей экспозиции под названием «Время иллюзий» художник Любовь Зубова не голосует ни «за», ни «против» иллюзий как таковых. Она убеждена: власть иллюзий очень сильна! И потом, в мире иллюзий порой так много поэзии! Иллюзии очень лиричны! Со времён Галилея и Джордано Бруно протекло так много времени, что люди уже не вполне уверены: а так ли нужна им истина? Люди изрядно «поумнели» (вполне допускаю, умом обывателей), и теперь уже далеко не всегда уверены, скажем, стоит ли чёрное называть чёрным. Не стоит ли сделать вид (ради своего и общего блага), что это чёрное на самом деле – белое? Ибо порой правда страшна (случай Кассандры), и не лучше ли остаться в неведении? Хотя бы до того неизбежного момента, когда эта правда тебя настигнет?

Любовь Зубова только выразила общее настроение нашего времени: иллюзии популярны! Скажу больше: выражаясь спортивным языком, они лидируют в нашей жизни с большим отрывом. Уже актуален вопрос: а действительно ли иллюзии только имитация, сублимация настоящей жизни? Может быть, именно в них, в каком-то смысле, и зиждется настоящая жизнь? Ибо иллюзии – это ещё и фантазии, выдумка, мифотворчество!

Опыты Зубовой с ржавым железом подсказали мне одну невероятную мысль: амфоры художницы не нарочно разрезаны автором! Они просто местами сгнили под воздействием коррозии, причем сгнили очень живописно, вот сквозь эти расщелины и просачивается к нам прекрасный мир, тысячелетиями томившийся внутри амфор! Зубова совместила живописную "руинность" с прекрасной пейзажностью. А вообще, конечно, "фантазийные" полотна Любови Зубовой – суть сновидения, в которых не хочется просыпаться. Тонкая грань сна и яви – и есть основная "тема" её произведений. В картинах Любови Зубовой стихии словно бы заколдованы – и заново учатся медитировать. Медитация помогает стихиям преодолеть в себе разрушительные свойства. Море в её картинах уже достигло последней степени безмолвия, стало "ручным" и податливым, это воистину ТИХИЙ океан!

Море "растёт" так же, как и дерево, – корнями вниз, ветвями вверх. И то, что вверху, и то, что внизу, несомненно, одно существо, но иллюзия заключается в том, что глазами мы можем постигнуть только надводную часть "айсберга". Живопись Любови Зубовой соединяет видимый мир с невидимым. Ведь невидимый мир – тоже реально существует! Он только "временно недоступен" нашим глазам, скользящим по поверхности. "Тайный мир лучше явного", – говорил Гераклит. Но, если пойти дальше за Гераклитом, мы увидим, что ещё лучше, объёмнее, компактнее симбиоз тайного с явным. Очевидно, что художник, который видит только поверхность вод, неглубок, как бы ни казалась нам "поверхностная" жизнь увлекательной и полной смысла. Возникает вопрос: что же здесь для Любови Зубовой иллюзия? Наверное, иллюзия здесь – кажущаяся одномерность мира. Хотя кто-то, может быть, резонно заметит, что, если привить ему способность видеть ещё и то, что происходит в глубине вод, это помешает ему вволю насладиться происходящим на поверхности, поскольку будет всё время отвлекать... Большинству людей не нужна многомерность: органы чувств человека совершенно не настроены воспринимать мир в полном объёме, поэтому мир иллюзий им пока генетически ближе. Хотя может оказаться, что мы просто ленивы и используем возможности своего мозга на пять процентов, а люди из будущего, к которым хотелось бы причислить и Любовь Зубову, будут не страдать, а испытывать неизъяснимое наслаждение от переживания многомерности окружающего мира.

Конечно, Любовь Зубова пришла к синтезу сна и яви не сразу. У неё есть ранние натюрморты, где ваза (амфора, сосуд, et cetera) ещё не "проржавела" до такой степени, чтобы из неё стали "вываливаться" иные измерения. Вообще, если применить философию к живописи, выяснится, что натюрморт – "предтеча" пейзажа. Иными словами, это тот же пейзаж, только разобранный на мелкие детали, из-за чего эти детали стали максимально укрупнёнными и верховенствующими. Можно, наверное, пошутить, что "последние стали первыми". Любовь Зубова выбрала для себя интересную творческую манеру, где грани между натюрмортом и пейзажем практически стёрты, как между сном и явью. В самом деле, одно и то же в нас – живое и мёртвое, и часто граница между ними – искусственна. Зубова показывает, что пейзаж может быть настольно безжизненным, бесчувственным и унылым, что о нём также вполне можно сказать: мёртвая природа!

В стилистике Любови Зубовой отсутствуют прямые заимствования из других художников, даже напрашивающийся на язык Сальвадор Дали почему-то не возникает даже в мыслях по поводу картин Зубовой, может быть, из-за разницы в творческих темпераментах. Несомненно одно: Зубова – человек начитанный, впитавший в себя элементы культурного наследия человечества. Как и у Толкина, у неё есть элементы эстетики, присущие только ей, есть существа и предметы, ставшие символами в её художественной мифологии. От более простых – сосудов, жемчужин, циферблатов-мишеней – до более сложных – "проливающегося" иного измерения, контрастности, диалектики, невесть как прокравшейся в живопись... И ещё одно бросается в глаза: глубокий, но ненавязчивый эстетизм творений Любови Зубовой.

Поль Валери как-то обмолвился о том, что названия популярных направлений в искусстве, все эти «измы» – не более, чем бутылочные этикетки. Мысль великого французского поэта понятна: художник больше, чем направление, к которому его приписывают. Вот выставила бы Любовь Зубова свои реалистические пейзажи – кто бы стал говорить о ней, как о сюрреалисте? На самом деле, можно с уверенностью говорить разве что о различных этапах в жизни художника, о циклах его произведений. Да, последние работы Любови условно примыкают к сюрреализму, но это сюрреализм, впитавший в себя и символизм, и классицизм, и романтизм. Я крайне осторожно отношусь к принудительной классификации художников, которая порой сродни навешиванию на них ярлыков, от которых потом бывает трудно «отмыться». Например, захочет художник Зубова поэкспериментировать, поработать в каком-то новом для себя ключе, а критики возьмут, да и провозгласят её «ренегатом», отступницей сюрреализма.

Хорошо, когда художник понимает, как лучше всего выразить общечеловеческие искания, вечные ценности средствами именно живописи, а не литературы или, скажем кино. В этом и является, на мой взгляд, священнодействие мастера – он олицетворяет собой возможности своего жанра, порой доводя их до мыслимых и немыслимых вершин. Поражает трактовка Зубовой бессмертия. Это, оказывается, обычный процесс цветения. С маленькой авторской поправкой: эти цветы продолжают расцветать там, где всё уже давным-давно погибло. Вот почему бессмертие Любови Зубовой – это настоящее чудо. Каким, наверное, и должно быть любое чудесное явление – невероятным, парадоксальным, не поддающимся человеческой логике.

Любови Зубовой, художнице

*****

Коррозия времени точит, как червь,

Всё то, что ваялось веками –

И хрупкое подданство тайных вечерь,

И даже незыблемый камень…

Ничто этой участи не избежит,

Не сбросит печальное бремя –

И только душа прохрипит, прокричит,

Прорвётся сквозь алчное время...

Александр Карпенко.

Трансперсональная выставка живописи Lu Universe “Коррозия времени” пройдёт с 5-го по 13 апреля в галерее Ростокино